Убийство в отеле «ЮЖНЫЙ». Глава четвёртая (18+)

— Вы что творите? — Илья вывернулся и, перехватив инициативу, скрутил того, кто должен был быть продюсером Максимом Дороном.

— А вы кто? Чего вы пришли? Я вас не звал! — пропыхтел Дорон.

— Я пришёл вам вопросы задать. Вы, кажется, нашли убитого Олега Трунова?!

— А кто вы такой, чтобы мне вопросы задавать! Ещё следствие не начали, а журналюги тут как тут!

— Какой я вам журналист?! Я следователь! — Илья выпустил Дорона и вынул из кармана брюк удостоверение. — Вам зачитать?

— Не надо!

Продюсер выпрямился и потёр запястья, на которых наливались красные пятна, словно руки перед этим были скованы, и Илья подумал, что, кажется, перестарался. С другой стороны, Дорон сам виноват, нечего нападать, не разобравшись, кто и зачем пришёл.

 — Извините! — произнёс тот. — Я с утра устал отбиваться от всяких. Сил моих нет. Одного уже с лестницы спустил. Чувствую, понапишут теперь. И откуда успели узнать?

— Город маленький, — хмыкнул Илья. — Так что, вы со мной поговорите здесь или мне вас в отдел вызвать?

— Здесь лучше. Я… — Дорон оглянулся. — Или нет. Давайте спустимся в ресторан. Там сейчас пусто, а я, когда волнуюсь, есть хочу не могу.

— Я не против. Сам даже не завтракал ещё, — согласился Илья. — Только имейте в виду, я буду задавать вопросы, на которые вам придётся ответить. А вокруг будут люди.

— Ничего, организуем так, чтобы людей не было. — Дорон подхватил с вешалки лёгкий льняной пиджак. — Идёмте.

Он открыл дверь, и Илья увидел Соболева. Тот бежал к ним, а следом — двое сержантов с пистолетами наперевес.

— Что… — остановился он перед Ильёй.

— Нормально всё. Ошибка случилась.

— Свободны, — распорядился Соболев. — Что случилось-то?

— Журналюги задолбали! — скривился Дорон. — А у меня итак проблемы сейчас начнутся. Столько неустойки придётся заплатить!

— Такую, — поправил его Илья.

— Что?

— Такую неустойку. Идёмте. — Они двинулись в сторону лифтов. — Евгений, ты обедать с нами будешь?

— Не вопрос, — согласился Соболев. — За счёт заведения — это мы завсегда.

— С чего ты взял?

— Так оно всегда так. Работа же. Думаете, нас тут не покормят? Ну, не фуагрой, понятное дело, но борщец тётя Клава варит знатный.

— А ты откуда знаешь?

— Так она в нашей школе работала раньше. Я после её супов мамкины даже не ел.

— А сейчас тётя Клава, значит, здесь суповарит? — рассмеялся Илья. — А как же французские шеф-повара?

— Ну, так она французская. Фамилия у неё самая что ни на есть французская — Бальзак.

Если бы Илья не стоял сейчас в лифте, а всё ещё шёл, то точно остановился бы от удивления. Такая фамилия и в русской глубинке? А Вишнегорск хоть и находится на берегу Чёрного моря, всё равно глубинка.

— Что? Получилось так. Она его книги в молодости очень любила, вот и фамилию сменила. Хотя врёт, что любила, до сих пор сборник у кровати лежит. Сам видел.

Дорон рассмеялся.

— Пожалуй, расскажу знакомой писательнице, пусть она вставит это в какую-нибудь книгу свою, — произнёс он, как только лифт замер на первом этаже и распахнул створки, выпуская их наружу.

— Расскажите, — кивнул Соболев. — А вообще, у меня столько таких историй! Познакомьте нас?

— Я подумаю, — снова рассмеялся Дорон, а Илья подумал, что вряд ли этот человек будет врать. Не похож он на тех, кто говорит неправду. Да даже если с тем же Лопухиным сравнить — небо и земля.

Они прошли в ресторан, и Соболев тут же скрылся в подсобных помещениях, а к ним подбежала девушка  лет семнадцати, худенькая, невысокая, с короткими волосами ёжиком и бейджиком на абсолютно плоской груди «Официант Марина» и отвела в дальний угол. За столик, подойти к которому незаметно было невозможно.

— Извините, Марина, — тут же поинтересовался у неё Илья, — а почему сюда?

— Ну так вам же поговорить нужно, я правильно поняла? И лучше, если никто мешать не будет.

— Почему вы так решили?

— Раз вы пришли с Женькой, значит, вы следователь. А Максима Денисовича и так все знают.

Дорон улыбнулся официантке, и она тут же расцвела.

— Хорошо. Тогда принесите нам пока воды и меню.

— Две минуты.

Она убежала и вернулась ровно через две минуты, принеся три запотевших бутылки минеральной воды и два буклета с меню.

— Я буду там, — она махнула в сторону барной стойки, — позовите, как будете готовы.

— Договорились, Мариночка! — отозвался Дорон, и официантка, продолжая светиться, как светлячок у лампы, отошла, оставив их наедине. — Хорошая девочка.

— Возможно. — Илья полистал меню. — Скажите, а вы действительно так знамениты?

— А вы меня не знаете?

Удивления в голосе Дорона было столько, что Илья невольно посмотрел на продюсера. Тот, казалось, даже оторопел от такого вопроса и не мог понять, то ли его действительно не знают, то ли шутят.

— Я не интересуюсь музыкой. — Илья покачал головой.

— Совсем? А как же в машине? Или у вас нет машины?

— Почему? Есть. Но я в основном «Ретро FM» слушаю. Современная — совсем не моё.

— Что ж, бывает. Я вот тоже не в особом восторге от того, чем сейчас забита наша эстрада.

— Зачем же тогда…

— Зачем я их продюсирую? Ну так спрос рождает предложение. Это всем давно известно. Будут другие запросы, появятся другие песни, другие исполнители.

— Или эти перестроятся.

— Или эти перестроятся, вы правы. — Дорон отложил в сторону меню и поднял руку, подзывая официантку. — Мариночка, а принесите нам пока воды с газом. Похолоднее. И какой-нибудь салатик на ваш вкус. А после нам обещали настоящий борщ.

— Ой, да, я быстро! — Официантка, даже не посмотрев на Илью, убежала на кухню.

— А легко вы с ней, — хмыкнул он.

— Не легче, чем с остальными. Понимаете, Илья Сергеевич, я ведь тоже хотел быть музыкантом, но бог — или кто там, наверху? — не дал, наступив мне на ухо. Но зато дал вот такое умение ладить с людьми.

— Особенно с журналистами. — Илья откинулся на спинку стула и рассмеялся.

— Это отдельная каста, с которой мало кто умеет ладить. Тот, кто сможет раскрутить жёлтого журналиста, в глазах многих в нашем кругу становится чуть ли не небожителем.

В этот момент к их столику вернулась официантка, неся на серебряном подносе две бутылки минеральной воды и два бокала.

— Салат будет через пять минут, — пояснила она, раскладывая на столе салфетки и выставляя на них бутылки.

— Отлично! — потёр ладони Дорон.

— Марина, — обратился к ней Илья, — а там Евгения не видать?

— Он с Клавдией Тимофеевной общается.

— Ясно.

Дождавшись, пока официантка отойдёт достаточно далеко, чтобы не слышать, Илья спросил:

— Максим Денисович, расскажите, что произошло сегодня утром? Как именно вы нашли труп Олега?

— Ну как… Пришёл и нашёл. — Дорон потёр нос так, словно пытался не чихнуть, и продолжил: — У нас на сегодня были назначены съёмки только вечером, поэтому на послеобеденное время, точнее, с двенадцати до четырёх, мы договорились пообщаться с местным блогером Полиной Аловой. Той самой, которая убила Олега.

— Это ещё не доказано.

— А кто ещё?

— Продолжайте.

— Вот. И я пришёл к Олегу, чтобы обговорить с ним вопросы, на которые он будет отвечать, а на которые — нет. Ну и что отвечать. Понимаете же, что не всё можно выносить на публику.

— Понимаю, — кивнул Илья. — И?

— Пришёл. Дверь не заперта. Закрыта, но не заперта. Вошёл. Кругом бардак, хотя вчера так же было, у Олега это перманентное состояние. Прошёл в спальню — думал, он ещё спит, — а там вот это.

— Что именно? Вы понимаете, я появился позже, поэтому мне нужно знать всё до мелочей.

— Я пришёл, смотрю, Олег на полу лежит, на спине. В одном халате и плавках. Грудь в крови, и дырки в ней, словно в неё тыкали чем-то острым. А Полина сидит у стены и трясётся. Видно, что не в себе. Я трогать ничего не стал, только позвал администратора и попросил вызвать скорую и полицию. Потом попробовал привести Полину в себя, не получилось. Пришёл Лопухин. Мы увели Полину на диван в гостиную, тут же врач гостиничный появилась. Начала сама приводить её в чувство. А дальше уже и полиция приехала.

— То есть кроме вас, администратора, Лопухина, врача, работников скорой помощи и полицейских больше никого в номере не было?

— При мне — нет. Но когда полиция приехала, нас попросили разойтись по своим номерам. Я ушёл. А там уже начали названивать журналюги. И откуда только узнали? Получаса не прошло!

— Вишнегорск — город маленький. Что знает один, знает весь город.

Илья кивнул официантке, поставившей перед ним тарелку с «Гнездом глухаря». Странный выбор, он предполагал, что она принесёт Греческий салат или что-то похожее. С другой стороны, есть хотелось так, что выбор Марины оказался как нельзя кстати.

— Получается, — произнёс он, как только прожевал и проглотил первую порцию салата. Тот оказался настолько вкусным, что желудок сразу же забурчал, требуя не прерываться на разговор, — что отпечатки в номере мы найдём только ваши, хозяина гостиницы, администратора, врача, блогерши и певца?

— И ваших людей.

— Наши люди — это отдельная каста, как вы сказали.

— Неприкасаемая?

— Ну почему же? Ситуации разные бывают, и неприкасаемых, как говорится, у нас нет. Просто легко будет разделить отпечатки. Кстати, у вас их уже взяли?

— Пока нет.

— Значит вам нужно будет подъехать в отдел и сдать.

— Зачем?

— Вы же умный человек, должны понимать, что нам необходимо разобраться, чьи пальчики на орудии убийства.

— А, да. Из-за всей этой нервотрёпки голова совсем не работает. Сейчас ещё официальное заявление нужно будет сделать. И проблему со съёмками решить. И с гастролями, и… — Дорон потёр лицо, и только в этот момент Илья заметил, что он слишком бледный.

— С вами всё в порядке? — спросил он. — Может, и вам врачу показаться?

— Нет, всё в порядке. Я просто не знаю, что скажу своим девчонкам… Они Олега как брата любили.

— Девчонкам?

— Дочкам.

— А они где?

— Дома. У меня в Подмосковье дом. Олег как приезжал в столицу, так большую часть времени у нас гостевал.

— У него не было своей квартиры?

— Была. Но он не любил жить один.

— А девушка? Или жена?

— Нет. Он был влюблён в Регину.

— Звёздную?

— Да. Года три было. Открыто, правда, не встречались. Прятались, хотя, кажется, всё равно все знали. А больше… На пару недель найдёт, потом меняет. Менял… Но они, молодёжь в тусовке, сейчас все такие, им разнообразие…

Дорон не договорил. К столу подошёл сияющий Соболев. Отодвинув стул, он плюхнулся на него и поставил локти на скатерть, которая тут же неаккуратно сморщилась вокруг них.

Соболев посмотрел сначала на Илью, затем на Дорона, а после произнёс:

— И что? Про драку уже поговорили?

— Какую драку? — Продюсер неуклюже вытер ладони о штанины, чуть не смахнув со стола вилку, до этого аккуратно лежавшую зубцами на тарелке.

Илья отметил, что Дорон занервничал. Неужели что-то действительно было такое, о чём он не хочет говорить? И что это за драка такая?

— Так что за драка такая? — озвучил он последнюю мысль.

— Ну… Разве это драка?

— А что? — вскинулся Соболев. — Мне вон сейчас всё рассказали. Два парня подрались. Одному по голове дали, другому нос сломали.

— Кажется, я видел того, которому сломали, — согласился Илья. — Когда въезжал ночью в отель. Так что? — посмотрел она на Дорона, из-за чего подрались?

— Я не дрался. Просто мы с Региной повздорили. Она всегда обвиняет меня в разных махинациях. А какой шоу-бизнес без махинаций? Там все и всё продаются. Этот её, новый, влез. А Олег за меня заступился.

— Странно, что он за вас заступился.

— Почему странно? Впрочем, я не просил, он сам влез.

— И?

— И сломал Ломову нос.

— Ломову?

— Ну новому Регининому хахалю, которого она усердно на сцену тащит. Нет, — Дорон тут же замахал руками, — я не буду спорить, талант у него есть, но их, с таким талантом, у нас по всей стране хоть жопой жуй. Чем уж он её соблазнил?

— Тем и соблазнил, наверное, — рассмеялся Соболев. — Ей сколько? За тридцать уже? А этот совсем пацан ещё.

— Тридцать два.

— Ну вот я и говорю. А скажите, — Соболев, давая Илье доесть салат, подался вперёд, ещё сильнее натягивая скатерть на себя, — вы когда с блогершей познакомились? Или вы уже?

— Так вчера. Мне на неё Олег показал. Сказал, что видел как-то её ролик, и ему понравилось, был бы не прочь с ней пообщаться. Исключительно как с интервьюером. А я уже ей и сняться в клипе предложил. У нас основная актриса внезапно чем-то траванулась.

— То есть до этого вы с ней не были знакомы, и вот так сразу? А ваш Олег? Он что, тоже только один ролик увидел и тут же решил с ней поработать? — На слове «поработать» Соболев оторвал, наконец, руки от столика и показал пальцами в воздухе кавычки.

— Слушайте, знал он её или не знал, это я не в курсе. — Дорон недовольно покачал головой. — Я говорю только то, что сам знаю. Мы познакомились вчера вечером на открытии. Тогда же и общались в последний раз. И точка.

— Не последний, — поправил его Илья, вытирая рот салфеткой и отодвигая от себя пустую тарелку.

— В смысле? — непонимающе уставился на него Дорон.

— Не последний. Последний раз вы общались сегодня. Когда пытались, по вашим словам, привести её в себя.

— А, так там не общались. Общение — это же когда я вам, а вы мне. А там я просто что-то говорил, а она молчала. Какое это общение?

— Ну, это тоже только с ваших слов, — хмыкнул Соболев. — Вас никто не видел и не слышал, когда вы пришли. Может, это вы убили, а блогерша увидела и в шоке теперь.

— Слушайте, — Дорон хлопнул ладонями по столу и поднялся, с грохотом отодвигая ногами стул, — хватит уже на меня наезжать! Я его не убивал!

— Сядьте, — спокойной произнёс Илья. — Нам всё равно нужно договорить. Или поедем в отдел.

Дорон выдохнул, сел и потянул шеей.

—  Итак, — продолжил Илья разговор, — вы с Олегом вчера познакомились с Полиной Аловой. Договорились, что она придёт сегодня, чтобы провести интервью. А как она оказалась у Олега в номере раньше назначенного времени?

— Это я не знаю. Я видел, что Олег ушёл с открытия один. Хотя нет, к нему жена Лопухина прицепилась, она хотела вместо заболевшей актрисы в съёмках поучаствовать, и Олег что-то ей пообещал.

— Разве это не ваша задача — обещать такие вещи?

— Мне, если честно, всё равно, главное, чтобы на площадке было нормально. Режиссёр посмотрит и определится.

— И где он?

— Так он только сегодня приехать должен был.

— Был?

— Зачем теперь? Съёмок не будет. Я уже ему сообщил.

— А Полину вы не видели? Во сколько она ушла?

— Нет. Я за ней не следил.

— Ясно. Тогда ещё один вопрос: вы сами во сколько ушли и где были?

— Сам я ушёл почти сразу после той драки. Вот проверил, что Олег ушёл, и я ушёл. К себе в номер. Вышел утром и сразу к нему. Больше нигде не был.

— Тогда у меня пока других вопросов нет.

Илья посмотрел, как официантка осторожно выставила перед ними три глиняных глубоких тарелки с просто обалденно пахнущим борщом, миску со сметаной, чашку с нарезанной зеленью и корзинку с чёрным, пахнущим чесноком хлебом.

— Сметану у нас каждый сам себе кладёт, и зелень — сколько ему нужно, — пояснила она.

— Спасибо! — Илья придвинул тарелку к себе и попробовал суп. — Просто божественно! Так и передайте Клавдии Тимофеевне!

Официантка зарделась, словно комплемент предназначался ей, и убежала. А Дорон, так и не придвинувшись к столу, спросил:

— Всё? Я могу идти?

— А обед? — непонимающе посмотрел на него Соболев.

— Я уже наелся, — недовольно ответил Дорон.

— А… — Соболев приподнял над тарелкой кусок хлеба, видимо, намереваясь что-то всё-таки спросить, но увидев, что Илья качает головой, замолк.

— Можете.

Дорон кивнул, встал, отошёл под взглядами Ильи и Соболева, замер в дверях зала, словно хотел что-то сказать, но не решившись, вышел в лобби.

— Тогда это мне, — придвинул Соболев к себе тарелку Дорона, а после посмотрел на Илью: — И как он?

— Не знаю. Кажется, что не врёт, делает вид, что спокоен, но при этом слишком дёргано себя ведёт. И вроде говорит гладко, но мысли всё равно прыгают. Люди, которым нечего бояться, так себя не ведут.

— Вот и я говорю, — невнятно, жуя кусок хлеба, проговорил Соболев, — все они там замазаны. И не факт, что наша Полина этого певца ртом убила.

— Как ты сказал? Певца ртом? — рассмеялся Илья.

— Ну а что? Ртом же поют? Значит, певец ртом! Сейчас вон чем только не поют. Откроешь интернет, там такого!.. За столом лучше не вспоминать. Приятного аппетита!

— Приятного аппетита!

Илья замолчал и принялся за еду, которая действительно была восхитительной и вполне соответствовала званию ресторана. И только одна мысль не давала полностью ею насладиться: есть ли мотив у этого товарища? Да, убитый для него был одной из куриц, несущих золотые яйца, но ведь бывают случаи, когда в таких яйцах игла со смертью находится, и лучше от них избавляться. Любыми способами. Нет ли чего-то у Дорона за пазухой такого, что могло превратить Олега в опасного для него человека? Возможно даже, смертельно опасного?

Он почти доел борщ, когда к ним подошёл мужчина с бейджиком «Администратор Артём» и произнёс:

— Врач просила сообщить, что девушка пришла в себя.

— Спасибо! — Илья улыбнулся ему и открыл бутылку. Та уже согрелась, а салфетка под ней пропиталась водой. А после посмотрел на Соболева: — Доедай тут, а я пока пойду побеседую с нашей подозреваемой. Узнаю, что у них за отношения такие были с убитым, что она в его номере вдруг оказалась.

— Угу, — не переставая жевать, промычал Соболев и отправил в рот очередную ложку борща.