Убийство в отеле «ЮЖНЫЙ». Глава третья (18+)

Полина не понимала, что происходит. Она словно бы смотрела на себя со стороны и видела всё какими-то отрывками. Вот Максим трогает её за плечо, предлагая успокоиться и прийти в себя. Вот она сидит на диване, том самом, на котором проснулась, и её заставляют выпить что-то горькое, от чего тошнит ещё больше. Вот вокруг начинают толпится люди. Разные, непонятные. И вот он. Стоит и смотрит.

Кто — он, — Полина не понимала, только знала, что он здесь самый главный. Поэтому и сказала ему сразу, что не виновата. Не убивала. Не её это рук дело. И снова словно провалилась с глухую, никак не связанную с реальностью муть.

А очнулась уже лёжа на жёсткой казённой кушетке в комнате, больше походящей на медицинский кабинет. Пахло больницей и чуть-чуть — солью и прохладным морским ветром. Происходящее было закрыто от неё белой ширмой, новенькой, ещё блестящей свежим ни разу не мытым пластиком, и только через щели, соединяющие створки, Полина видела сидящую за столом женщину в голубом медицинском костюме и шапочке, прикрывающей кудри. Почти такие же, как у неё самой, только тёмные, почти чёрные. И шкафчик со стеклянными дверцами, на полках которого были аккуратно разложены пачки с лекарствами. Она помнила такие — шкафчики, не лекарства, лекарства в тех, прошлых, наверняка были другие.

 Женщина что-то быстро печатала на стоящем на столе ноутбуке, но стоило Полине пошевелиться, как подняла голову и посмотрела на ширму.

— Пришли в себя? Лежите, я сейчас отключу капельницу.

Только в этот момент Полина почувствовала, что левая рука её, лежащая на краю кушетки, не шевелится. Точнее, шевелится, но так, словно она крепко зафиксирована.

— Не переживайте, — женщина сдвинула ширму в сторону, — это специально для того, чтобы вы случайно себе не навредили. — А после наклонилась, быстро вынула иглу из вены, заклеила прокол пластырем и отстегнула ремни, фиксировавшие руку.

— Где я? — спросила Полина.

— В медпункте отеля. Я предлагала отвезти вас в больницу, тем более, что бригада всё равно приезжала, но следователь был категорически против. Сказал, что не может отпустить без сопровождения, так как вы у нас главная подозреваемая.

— В чём? — Полина попыталась подняться, но голова закружилась, и она снова легла.

— Лежите, вам ещё рано вставать. Минут… — женщина посмотрела на настенные часы, — минут десять ещё полежать нужно. Препарат как раз подействует нормально.

— А что за препарат?

— Вам название? — Женщина рассмеялась. — Боюсь, вы его даже произнести не сможете, не то что запомнить.

— Нет, просто понять, для чего. — Спина затекла, и Полина чуть сдвинулась, так, чтобы основной упор теперь приходился на левый бок.

Женщина снова села за стол.

— Это для того, чтобы восстановить водно-солевой баланс и привести в порядок голову. У вас сильное обезвоживание.

— Из-за чего?

— А это вам лучше знать. Давайте-ка мы с вами пока заполним вашу карточку, а то мне же нужно будет отчитаться.

— Ну, если нужно…

Полина знала, что медикам приходится отчитываться чуть ли не за каждый чих, что уж говорить о той большой бутылке, которая, пустая, висела на стойке рядом с кушеткой.

— Фамилия, имя, отчество?

— Алова Полина Андреевна.

— Дата рождения?

— Двадцать второе апреля девяносто девятого года.

— В день рождения Ленина родились?

— Да.

— Род деятельности?

— Блогер.

— О! Интересно. А что за блог?

— Новости. Наши местные.

— Хм, я из наших местных только Шапокляк… — Женщина отвела взгляд от экрана и внимательно посмотрела на Полину. — Ого! Так это вы, значит. А я вас не узнала. Точно богатой будете.

— Сомневаюсь. — Полина снова пошевелилась и аккуратно села на кушетке. — Не с моими доходами. Сейчас вообще кисло стало. Брошу всё, пойду в санитарки, говорят, они и то больше зарабатывают.

— Ну, санитарки точно могут жить в таком отеле. — Женщина обвела кабинет, а теперь Полина точно видела, что это обычный медицинский кабинет с плакатами на стенах, весами и ростомером в углу, раковиной и ещё парой шкафов.

— Я тут и не живу. Я у себя в квартире живу. А тут мне просто Анатолий Александрович дал ключ от номера на ночь. Чтобы не ехать поздно домой.

Полина внезапно вспомнила, почему тут оказалась, и вскочила. Голова снова закружилась, заставив вернуться на место. И что, она теперь у неё постоянно кружиться будет? А как же работа? Ей сегодня ещё подсъёмку нужно сделать и сценарий написать. И этот ещё. Убитый. Но она же его не убивала! Точно не убивала!

— Так! — Женщина подхватилась с места, и под нос Полине ударил запах нашатыря. — Успокойся. Всё нормально. Наверное, тебе всё же нужно в больничку. Я сейчас позову следователя…

— Не нужно следователя, мне домой надо. — Почти пришедшая в себя Полина покачала головой и поморщилась. — Дома, говорят, и стены помогают.

— Всё равно без разрешения нельзя. Нам всем пока запретили расходиться, пока не опросят. Вас же ещё не опрашивали?

— Нет. Я не помню.

— Вот давайте следователя дождёмся, а после он вас отпустит, хорошо?

Полина захлопала ладонями по одежде, там, где у неё обычно были карманы, и внезапно поняла, что она в чужих тренировочных брюках и футболке.

— А… — Она посмотрела на женщину.

— Это вас одели. Вы же в одном халате были. Одежду Анна Семёновна дала, вы с ней примерно одной комплекции.

— Анна Семёновна?..

— Это жена Анатолия Александровича.

— Понятно. Ради которой он первую жену с детьми бросил.

— Я в такие дела не вмешиваюсь, — женщина снова села и посмотрела в экран ноутбука, — но такие слухи ходили, да.

— А мой телефон вы не видели?

— Нет.

— Тогда, можно, я с вашего позвоню? Мне нужно друга предупредить, он волноваться будет.

— Конечно. — Женщина сняла блокировку с лежащего рядом с ноутбуком мобильника и его пододвинула к краю стола. — Номер-то помните?

— Я в своё время так часто его набирала, что сейчас и во сне вспомню не ошибусь.

Полина аккуратно поднялась и взяла телефон. Он был не самый навороченный, китайский. Но работал шустро. На главном экране размещались виджеты времени, прогноза погоды и умного дома. Совсем недавно их местный провайдер начал запускать такие системы для новых многоэтажек, и их жильцы тут же бросились устанавливать на двери в подъезды электронные замки, которые открывались нажатием на пиктограмму на экране мобильника. Значит, деньги у этой женщины — почему-то Полина никак не могла назвать её врачом — есть: квартиры в новостройках всегда стоили недёшево.

Набрав номер, Полина приготовилась ждать, но Игорь снял трубку почти мгновенно.

— Адвокат Жариков. Слушаю!

— Игорь, это я! — Полина посмотрела на женщину, которая делала вид, что ей их разговор совсем неинтересен.

— Ты куда пропала? Я звоню, а твой телефон заблокирован! Ты слышала, в отеле убийство!

— Игорь, они меня обвиняют.

— В чём? Что ты там опять накопала такого?

— В убийстве, Игорь! Они меня в убийстве обвиняют! — Полина всхлипнула, стараясь не разреветься, и взяла у женщины протянутую ей ватку с накапанным на неё нашатырём. — Они нашли меня рядом с Олегом!

— С кем?

— Ну с трупом! Это Олег, Трунов. Певец который!

— Так, ты сейчас где?

— В медкабинете в отеле. Мне сказали, что пока нельзя уезжать.

— Жди меня там. Никому ничего не говори без меня. Ты поняла?

Полина кивнула, потом сообразила, что Игорь её не видит, и произнесла:

— Да.

— Всё, я скоро буду.

Он отключился, и Полина, дождавшись, что информация о вызове пропадёт с экрана, подала мобильник женщине.

— Спасибо!

— Не за что. — Женщина улыбнулась. — Вы знаете, Полина Андреевна, я не верю, что вы могли убить этого певца.

— И я не верю… — Полина улыбнулась ей в ответ, ощущая, что губы растягиваются настолько неестественно, будто всё лицо онемело, и приходится прилагать усилия, заставляя мышцы шевелиться. При этом говорила она без проблем. — Я подожду тут?

— Конечно. — Женщина кивнула. — А вот я тут смотрела на прошлой неделе ваш блог. Скажите, это правда, что наш мэр…

***

Оставив труп на эксперта и прочих, Илья хотел опросить ту девушку, которая утверждала, что она не убийца, но в номере её не нашёл.

— А где?.. — обратился он к Куткову.

— Блогерша-то? Так в медкабинет отправили. Истерика у неё. А у кого бы не была, убей он? Сначала напьются, наделают делов, а потом в дурку! А, — Кутков махнул рукой. — ей давно туда пора, всё лезет не в свои дела, что-то выкапывает. Ну вот скажи мне, Илья Сергеич, какому нормальному человеку интересно в чужом грязном белье рыться?  — И, не дождавшись, сам себе и ответил: — Вот и я говорю, никакому.

— Ладно, — согласился Илья, — с ней позже. А кто их нашёл?

— Так его, трупа-то, продюсер и нашёл. Пришёл к нему, чтобы… А кстати, зачем пришёл-то? В общем, пришёл, а тут они. Он лежит, она трясётся. Вызвал скорую, нас и Лопухина.

— Лопухин?

— Владелец отеля.

— Понятно. Где они сейчас?

— Так по номерам их отправили, чтобы тут не следили лишний раз. Нечего топтаться.

— Пойду тогда, побеседую с ними. Номера кто скажет?

— Лопухин в номере напротив, а продюсер — следующий коридору, — подсказал крутившийся рядом парень в белой футболке с логотипом «Динамо», голубых джинсах и слишком белых кроссовках.

— А вы?

— Женька я. Евгений Соболев. Опер. — Парень подал руку, и Илья её тут же пожал. — Работать вместе будем.

— Вместе, так вместе. Идём тогда, поговорим со свидетелями, — согласился он.

Делать выводы Илья пока не собирался. Вполне возможно, что та девушка действительно убила певца и сейчас усиленно косит под сумасшедшую, но он в ней ничего подобного не заметил. А уж с сумасшедшими в последние полгода он наобщался на всю жизнь вперёд.

Они искали реченского маньяка везде, в том числе и в дурках, потому что по их мнению только человек с проблемами в голове мог расчленять тела и разбрасывать их по городу в одном только ему понятном порядке. Нет, после и они разобрались, нашли книгу с ритуалами, изданную ещё в начале девяностых. Когда Илья взял её в руки, ему показалось — земля уходит из-под ног: тираж более ста тысяч экземпляров, и если даже принять, что хотя бы один процент, хотя бы ноль целых одна десятая процента поверит в написанное… Врачи утверждают, что не все маньяки — психи, но Илья в это не верил. Он сам видел, сам общался с этим уродом, который без проблем прошёл все тесты. Не мог тот, кого в народе прозвали реченским маньяком, быть здоровым на голову человеком. Не мог!

Соболев — Илья пока не мог называть его Женькой — постучал в дверь напротив. Ждать пришлось недолго, почти сразу она открылась, и перед ними возник мужчина лет пятидесяти. Высокий, несмотря на свой возраст выглядящий вполне подтянуто, хотя под просторной выпущенной из брюк рубахой проглядывал небольшой животик. «Комок нервов» называла такие Даша.

Интересно, она о нём вспомнила? Хотя не могла не вспомнить, документы-то для шефа все через неё проходят. Но не позвонила. Поняла? Или просто забила по своему обыкновению?

— Следователь Норушкин. Илья Сергеевич, — представился Илья. — А вы…

— Лопухин Анатолий Александрович, — ответил мужчина.

— Старший оперативный сотрудник Евгений Соболев, — добавил Евгений.

— Мне бы вам пару вопросов задать. — Илья обратил внимание, что из одной из комнат номера выглядывает девушка лет двадцати. Красивая. Такая, какие часто в интернете свои фотографии с огромными букетами и на дорогих машинах выставляют.

— Конечно, проходите. — Лопухин посторонился, а после крикнул через плечо: — Ань, мы тут с господами следователями в кабинете побеседуем! Не мешай нам, хорошо?!

Ответа не последовало, но так тут, видимо, было заведено, потому что не дожидаясь его, Лопухин прошёл вглубь номера, толкнул одну из дверей и произнёс:

— Проходите, господа!

Илья вошёл и остановился, оглядываясь. Да, этот номер, если его можно назвать номером, а не квартирой, совсем не походил на люкс убитого. Хотя бы наличием не только гостиной и спальни, но и вот этой комнаты, оборудованной под рабочее пространство. Две стены занимали старинные — или сделанные под старину — книжные шкафы, заполненные книгами, статуэтками, интересной посудой. Третья, на которой висела огромная деревянная карта России, прикрывалась очень дорогими деревянным рабочим столом и кожаным креслом. Илья видел такие в каталоге, когда дожидался возможности опросить владельца фабрики, делавшей подобную мебель. На паркетном полу — настоящем! — лежал ковёр с коротким густым ворсом и восточным рисунком. Тут же были два чуть менее дорогих кресла для посетителей. И два открытых нараспашку окна, занавеси которых колыхались на ветру со стороны улицы.

— Присаживайтесь. — Лопухин прошёл следом, дождался, пока Илья и Соболев сядут, и занял своё место — за столом. — Слушаю вас.

— Скажите, Анатолий Александрович. — Илья отметил, что стоило только ему начать говорить, как Евгений вытащил из пластиковой папки, которую таскал с собой, протокол опроса и принялся записывать. — Скажите, как вы оказались в номере убитого?

— Очень просто. Услышал, что что-то в коридоре происходит, а у нас тут пока гостей почти и нет, так что некому бегать туда-сюда, вот и выглянул, — начал Лопухин. — Увидел Елену, она и сказала, что у нас певца убили. Пошёл проверить, а то мало ли — напился, а его мёртвым посчитали. Заодно позвонил Лидочке.

— Елена — это…

— Администратор.

— Да. Помню. Она меня заселяла сегодня.

— Да, она с ночи. Сидит вот, ждёт, пока отпустят домой.

— А Лидочка?

— Врач наш. Живёт рядом, через дорогу буквально, приходит по необходимости. Вот я ей и позвонил.

— А вы всех ваших работников по именам помните? — встрял в разговор Соболев.

— Ну да. Я считаю, что к работникам нужно относиться как к семье, и тогда они будут работать не на тебя, а с тобой и на себя. А когда работаешь на себя, то всегда лучше делаешь, чем на постороннего человека.

— Любопытно, — пробормотал Соболев себе под нос, а Илья продолжил:

— И что вы увидели, когда вошли в номер?

— В гостиной бардак, а в спальне мёртвый певец. Он у нас на открытии вчера выступал, Анька моя выпросила, она его фанатка. — Лопухин скривился. — Не понимаю я эту молодёжь, в наше время такое не пели!

— И?

— Что — и?

— Мёртвый певец и?

— А, и девочка эта, Полина. Блогер местный. Вы понимаете, я же не здесь, не в Вишнегорске живу-то, в столице. А тут у меня вот квартирка эта, — он, словно прочитав мысли Ильи, назвал номер квартирой, — и всё. У меня таких отелей уже восемь по всей стране. Видите? — Лопухин повернулся к карте, и в этот момент Илья заметил, что на ней отмечены прозрачными флажками некоторые города.

— Что делала Полина, когда вы её увидели?

— Она сидела у стены и тряслась. Её ещё продюсер этот пытался успокоить, но у него ничего не получалось.

— Дорон? — спросил Соболев.

— Да, точно. Фамилия — не запомнишь. Понаедут!

— Хорошо. Дальше что? Ну, пришла Лидочка, девочку подняли, на диван увели, попытались в себя привести. Потом полиция приехала и нас отправили по своим номерам.

— А давно вы с Полиной знакомы?

— Да со вчерашнего вечера и знаком. Она на пресс-фуршет приехала, а после я пригласил её остаться. Там-то разные журналисты были, и неместные, а у неё репутация. Она бы мне такую рекламу сделала!

— Так она же скандалами промышляет? — снова встрял в разговор Соболев.

— Именно! Тут же как. Вот открыл я в маленьком приморском городке отель. И что? Пройдёт эта новость десятой строкой, никому неизвестная. А если скандал, да не просто так, а какой-нибудь блогер его по сети разнесёт — это ж сразу всем станет мой отель интересен.

— Отрицательный пиар — это тоже пиар, — согласился Соболев, продолжая записывать.

— Да. Я ж для этого специально ещё и Регину пригласил, знал, что она мелкого своего за собой притащит. А эти двое друг друга на дух не переносят, обязательно что-нибудь да произойдёт.

— Эти двое — это кто?

— Да пацаны эти, убитый и Регинин. Они уже дрались пару раз.

— То есть вы с Полиной познакомились вчера вечером.

— Да.

— А ей рассказали, что задумали?

— Зачем? Я что, совсем без головы? Если бы я не мог соображать, разве я бы такое построил? — Он второй раз посмотрел на карту.

— Тогда скажите, а с Олегом вы давно знакомы?

— Ну, как, давно. Так-то давно, не вспомню даже, когда познакомились. Тусовки всё равно общие. Кто-то на такую пригласит, а я там. Так вот и пересекались. Но не общались, не о чем. Говорю же, у нас совсем разные интересы.

— А жена ваша?

— Анька? Ну, она фанатка. Вечно с новостями о нём бегает. Был бы ревнивым, прибил!

— Олега?

— Жену!

— А Олега?

— А его за что? Это ж она, а не он.

Илья пожевал губами, думая, всё ли спросил, и задал последний, как ему показалось, вопрос:

— Скажите, а не могло быть так, что это продюсер убил? Вы же пришли в номер, а он там уже был.

— Это я сказать не могу. Вы правильно сказали: я пришёл, а он там уже был. И певец этот был. Мёртвый. И девочка эта. В истерике. А кто убил — это я не знаю. Может, и он.

— Ну, спасибо! — Илья встал, проследил за тем, как Соболев неаккуратно столкал записи в папку, и добавил: — Вам придётся подписать протокол опроса, поэтому у меня просьба пока город не покидать. Брать с вас документы о запрете я не хочу, положусь на вашу сознательность.

— Куда я денусь? Не брошу же это…

Илья не стал в очередной раз смотреть на карту, а, хмыкнув, попрощался и вслед за уже сбежавшим из номера-квартиры Соболевым вышел в коридор.

Да, этот жук если что-то знает, вряд ли скажет. У него в голове только его отели, и, кажется, он даже убийство в рекламу превратит. Другой на его месте бегал бы, рыдал, что ещё открыться толком не успели, а уже такое несчастье, Лопухин же, кажется, радуется: сейчас все точно будут в курсе открытия его нового отеля. И это может быть мотивом. Скандала не было, зато есть убийство. А почему нет?

— Как он вам? — прервал поток мыслей Соболев.

— Пока никак. Мотив у него есть, пусть и очень зыбкий. Как говорится, слишком натянутый. Так что оставим его на последнюю очередь. А пока пообщаемся с продюсером.

— С Дороном?

— А есть другой?

— Так Регина же тоже продюсер. Регина Звёздная, певица, продюсер, директор продюсерского бюро Регины Звёздной.

— Нет, давай пока без неё.

Они как раз подошли к номеру Дорона, Илья занёс руку, чтобы постучать, но не успел, дверь распахнулась сама, и его силой втянули внутрь. Дверь захлопнулась, оставляя Соболева снаружи.