Артефакт. Ритуал на крови (18+). Глава четырнадцатая

1 0

1937 год. Северная Италия

Самое странное, что сейчас я не потерял сознание. Я просто переместился. Только что сидел перед подносом с едой и пил чай, и уже стою в центре какой-то улицы, очень похожей на те, которые можно увидеть в старых итальянских фильмах; на мне коричневый твидовый пиджак, белая сорочка, тонкий шерстяной жилет, подвёрнутые снизу широкие брюки и кожаные ботинки. Почти привычная по моему родному времени одежда. Почти, потому что фасон всё-таки немного разнится. Всё более простое, что ли, и чуть менее комфортное.
И ещё вместо ремня на мне были подтяжки, которые я никогда не носил. Я щёлкнул ими, убеждаясь в том, что нахожусь в реальности, и остановил пробегавшего мимо шкета. Лохматого, в коротких — до колен— штанах и со словно специально размазанной по щекам грязью.
— Я где?
— Синьор, вы в Парме, — протараторил он, даже не удивившись моему вопросу.
— Ого! — я отпустил его, и шкет тут же нырнул в один из переулков.
Знакомый город. Бывал я тут однажды по работе — пару дней. Прошёлся по основным местам, посмотрел на Пармский собор, площади Гарибальди, Пилотта, Маркони. Видел монумент в память о войне. Хотел попасть в ботанический сад, но не вышло. Зато туда попал тот, с кем я «работал». Ну, может, сейчас схожу.
Но сначала — дело. По словам Ху, в Англии я должен был предотвратить проведение ритуала. Не получилось, и меня отправили сюда. Вывод? Здесь я тоже должен сделать что-то подобное. Это значит, нужно найти, кто, где, когда и что собирается делать, и уже от этого плясать. А где можно собрать любые сплетни? Правильно, в питейном заведении. Я в Парме. Парма — это Италия, а Италия — это траттории и таверны. Что ж, значит, иду искать что-то из них. Лучше, конечно, тратторию: пить не хочется, а вот поесть желательно, в животе уже бурчит от голода.
Я шёл, как думал, к центру города, и передо мной раскрывалась мечта практически любого почитателя истории. Проезжая часть оказалась выложена булыжником. Тогда, когда я был здесь, большую часть камней и плит уже заменили на асфальтовое покрытие. Каждый дом, который я видел, выглядел уникальным, с собственной ни на что не похожей архитектурой. Сохранившиеся мозаики, увитые цветами резные балконы, кованые решётки заставляли останавливаться и рассматривать себя, отвлекая моё внимание от цели.
И, возможно, я ещё долго бродил по этим улочкам, если б не вывеска «La Casa del Pane». «Дом хлеба», — прочитал я и толкнул дверь под нею. В нос тут же ударил аромат свежей выпечки, заставив желудок пробурчать что-то на мотив «Феличиты» Аль Бано. Я даже мысленно рассмеялся: вот же ж, и организм перестроился на новую страну.
— Сеньор! — тут же подскочила ко мне невысокая женщина — темноволосая, с ярко выделявшимися на круглом лице большими серо-голубыми глазами и ярко накрашенными бордовой помадой губами, она при всей своей полноте совсем не выглядела непривлекательной.
— Добрый день, сеньора! — вежливо наклонил я голову, приветствуя её в ответ.
— Хотите пообедать?
— Если вас не затруднит.
— Конечно! Дарио!
— Да, маме? — из-за занавески, прикрывавшей вход во внутренние помещения, выглянул парнишка лет шестнадцати. Такой же темноволосый и большеглазый, как мать, но при этом достаточно спортивный и высокий, чтобы не быть на неё похожим в остальном.
— Усади сеньора за столик и прими заказ.
— Да, маме.
Дарио подошёл к нам и жестом показал мне на столик у стены с большой фреской, изображавшей долину с виноградниками. Я согласно кивнул и сел, соображая, что сейчас поем, и нужно будет чем-то расплачиваться. Как-то этот момент я упустил. Сняв пиджак, чтобы было удобнее, я повесил его на спинку стула, постаравшись незаметно охлопать карманы, и обнаружил во внутреннем то, что на ощупь было похоже на свёрнутые купюры. Что ж, хоть где-то Ху не ошибся, и я не обману этих замечательных людей. Ну, пока они мне казались замечательными.
— Что желаете, сеньор? — спросил Дарио, как только я устроился.
— На твой вкус, — улыбнулся я ему. — Не ел уже целые сутки.
— О! — хитро подмигнул он. — Я точно знаю, что вам подать!
Как только Дарио убежал, я принялся осматриваться. Что ж, судя по тому, что вижу, это примерно середина прошлого, в смысле — двадцатого века. Может, чуть раньше, хотя чуть раньше тут война была, и Парма точно пострадала, насколько я помню, а сейчас город чистый и аккуратный. Люди спокойные. Может, ещё раньше?
— Синьора! — позвал я читавшую за прилавком книгу хозяйку.
— Марта, синьор. — Я вздрогнул, услышав имя, и она это заметила. — Всё в порядке?
— Да, синьора Марта, — взяв себя в руки, ответил я. — Позвольте спросить, а можно ли где-то здесь приобрести газету? Я давно в дороге, и немного не в курсе последних новостей.
— О! А какие именно новости вас интересуют?
Она вышла из-за прилавка и подсела за мой столик, положив книгу рядом с собой. «Хитроу́мный ида́льго Дон Кихо́т Лама́нчский» — прочитал я на обложке. Что ж, не всем женщинам читать «Унесённых ветром» или «Гордость и предубеждение», есть и те, кто любит приключения.
— Дарио сейчас приготовит обед и сбегает. Он у меня очень талантливый мальчик, его даже хотел забрать к себе поваром наш синдик синьор Пьеро Росси. Но сейчас ему не до того. У нас тут разместил своих солдат генерал Спада, и синьору Росси сейчас не до того. Не до того. — Синьора Марта с таким вздохом повторила это, что я не удержался.
— Что же такого происходит, что он не может взять к себе вашего такого, я уверен в этом, — я сделал ударение на эти слова, — талантливого мальчика?
— Ну как, они там ищут рецепт бессмертия.
— Бессмертия? — Кажется, я попал именно туда, куда требовалось, и снова непонятно, то ли это Ху постарался, то ли мне везёт.
— Ну да. Весь город знает. У них там в подвале дети, их используют для ритуалов. Бесы! Господь храни их души! — Синьора Марта вынула из-под ворота платья металлический крест на шнурке и поцеловала.
— Какой ужас! — Я постарался придать своему голосу проникновенности. Мне показалось, что получилось не очень достоверно, однако Марта не заметила и продолжила.
— У нас в городе не осталось ни одной пары близнецов. Они же только их забирают. Говорят, пьют их кровь и едят плоть! — Она перекрестилась и повторила: — Бесы!
— Синьора Марта, надеюсь, вашей семьи это не коснётся!
— Я тоже, синьор…
— Алессандро. Просто Алессандро.
— Я тоже, Алессандро. А скажите, вы сами откуда?
— Я из Ниццы. Мои родители бежали от красной революции, и Лайгуль стал моей второй родиной.
— Сочувствую вам, Алессандро. А…
Она не договорила: из-за занавески появился Дарио с подносом, на котором были расставлены горшочки, тарелки, соусники и другая посуда, наполненная самой разной едой.
— Сеньор, — произнёс он, расставляя всё это на столе передо мной, — надеюсь, ваш обед будет приятным!
— Спасибо!
— Дарио, — остановила его синьора Марта, когда тот собирался уйти, — сходи за свежей газетой для сеньора Алессандро.
— Да, маме, — кивнул он и, оставив поднос на прилавке, выскочил на улицу.
— Хороший мальчик, — произнёс я.
— Помощник. Как отца забрали, так всё на нём.
— Забрали?
— В армию. И таких, уже немолодых совсем, как он. Скоро и инвалидов поведут. Твердят, что главное — чистая кровь. А у нас род с самых древних времён. Наши семьи с основания города здесь живут.
— Вот как?
— Да. Говорят, что когда-то даже наши предки с колдунами боролись. Было тут у них место, где они ритуалы свои проводили. Страшное. Туда никто сейчас не ходит из наших, кто с тех пор здесь живёт.
— В городе?
— Нет, у нас тут недалеко речной парк Таро. Вот там.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Оно там есть?
— Ну, это я вам не скажу. У меня тут своих хлопот хватает. А вы случайно… — сеньора Марта посмотрела на меня так, что я невольно замахал руками.
— Нет, ни в коем случае. Я просто ищу друга. Он пропал где-то в ваших краях. Поехал в Милан и не вернулся.
— О, Милан — это такой город, откуда можно и не вернуться. Там многие остаются. — Она подняла взгляд вверх, словно вспоминая что-то, а после посмотрела на меня и улыбнулась. — Вы тоже там останетесь, поверьте мне.
— У меня невеста, я не могу её бросить, — покачал я головой.
— Тогда пусть Господь поможет вам побыстрее найти друга и вернуться. Не буду вам мешать, Алессандро. Приятного аппетита! — Синьора Марта поднялась и, оглядев то, что стояло передо мной, отправилась к своему прилавку.
— Спасибо! — ответил я ей в спину и принялся за обед.
Здесь было много всего, но я почти не замечал, что ем, в голове крутились только близнецы, генерал Спада и место силы. Если следовать уже известному алгоритму, то проводить ритуал должны были именно в месте силы, но то ли оно, или это просто какая-то точка, в которой жили местные… колдуны? Это слово меня чем-то цепляло. Колдун — человек со сверхъестественными силами. Тогда так можно назвать и Ху, но колдун ли он на самом деле? Или я что-то недопонимаю?
Дарио принёс газету, и я сразу же посмотрела на дату. Шестнадцатое июля одна тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Муссолини у власти, фашисты наращивают силы. Всё ясно. В том числе и попытка обрести бессмертие. У Гитлера был Анэнербе, а у этого Спада что-то своё. И пока у него, судя по всему, ничего не получилось, иначе люди бы узнали, знают же они о ритуале и крови близнецов. Кстати, откуда?
Доев всё и запив довольно неплохим, хотя и разбавленным вином, я расплатился с сеньорой Мартой, ещё раз поблагодарил её за гостеприимство и вкусную еду и вышел на улицу. Желудок больше не отвлекал, и я зашагал в ту сторону, куда шло большинство. Им оказались двое мужчин в почти такой же, как у меня, одежде, разве что на головах их были шляпы, а брюки не были подвёрнуты.
Появилась мысль, что если в городе стоит гарнизон, то должны быть патрули, и они помогут найти место дислокации военных и генерала. Понятное дело, что задавать вопросы им я не собирался. Слежка — это то, чему меня научили в армии, и что мне всегда давалось легко. А там уже станет ясно, что делать дальше.
Красота города перестала занимать, превратившись в призрак пустого желудка.

* * *
Я оказался неправ: здесь не было патрулей. Дойдя до центра города, я проваландался по нему часа три, обошёл несколько площадей, потоптался перед Пармским университетом, но ни одного военного не встретил. Пришлось зайти в таверну, благо, что после обеда у синьоры Марты немного денег у меня ещё оставалось.
Время было хоть и не вечернее, но народа в ней хватало, и пришлось постоять немного, прежде чем появилось свободное место, и я смог устроиться у барной стойки. Это было настолько привычно для меня, что я невольно улыбнулся.
— Что будете пить, синьор? — тут же словно из-под земли материализовался передо мной бармен, совсем не похожий на типичного итальянца — с зелёными глазами, светлыми волосами и очень знакомыми чертами лица.
— Рюмку граппы. — Я выдохнул, и добавил: — Из России?
— Что?
— Ты очень похож на моих родных. Я приехал с ними из России.
— А, — он взял с полки позади себя одну из бутылок с прозрачной пахнущей чистым виноградным спиртом водкой, поставил передо мной рюмку и начал её наполнять. — Нет, из Пакистана.
— Э…
— Мы калаши. Потомки Александра Македонского.
— Поэтому ты здесь?
— Да, приехал посмотреть на историческую родину и остался.
Он отошёл, а я выпил граппу, которая легко легла поверх вина из траттории, и огляделся. Что за стойкой, что в зале сидели только мужчины. Простые, в таких же, как у меня, костюмах или просто в штанах, рубахах и сандалиях. И возраст у всех был разный — от почти совсем мальчишек до стариков. Вот только поговорить со мной вряд ли кто-то согласится, не видел я здесь никого, кто не опустил бы свой взгляд, встретившись с моим.
— Ещё? — подошёл бармен.
— А давай, — кивнул я. — Слушай, а что тут у вас, говорят, военный гарнизон где-то стоит?
— Есть такое. — В мою рюмку снова полилась водка. — В районе Викофертиле.
— Это где? — Я выпил вторую порцию, ощущая, как в голове зашумело.
— На улице Мучеников освобождения. Если ехать в сторону парка Таро. Хочешь записаться? — Он наклонился ко мне и прошептал так, чтобы услышал только я: — Лучше иди в ополчение. Там всегда люди нужны.
— Я подумаю. Если что, приду вечером, — таким же шёпотом ответил я. И добавил: — Но пасаран!
Бармен удивлённо посмотрел на меня, скорее всего, не понимая, что я только что сказал, однако вопросов задавать не стал и налил ещё. Я выпил, затем положил на стол одну из двух оставшихся купюр, отметив, что примерно столько будет стоить и граппа, и полученная мною информация, прижал рюмкой и встал, чуть покачнувшись. Кажется, немного переборщил. А нужно ещё найти способ добраться до гарнизона и, возможно, до места проведения ритуала. В том, что его проводят именно в парке, я уже не сомневался. Ну не могло быть простым совпадением то, что генерал остановился по дороге в него.
Я буквально вывалился на улицу, прислонился спиной к прохладной каменной стене дома, в котором располагалась таверна, и вздохнул. Хотелось курить, но сигарет не было. Такими темпами я скоро брошу. Или загнусь. А восполнять недостаток дофамина алкоголем — прямой путь к тому, чтобы остаться здесь навсегда.
Опять возникла эта странная мысль, мешавшая думать о другом. Ху обещал, что я в любом случае вернусь. Я так его понял. А это значит, не стоит забивать голову тем, что никак не повлияет на происходящее, и надо заниматься делом. Марта меня ждёт, мне нужно домой.
— Домой! — произнёс я, отлепился от стены, встал и побрёл, куда глаза глядят.
Вариантов, что делать, пока не было. Идти пешком? Тут, конечно, не Москва и даже не Нежнин, но всё равно далековато. К утру, может, дойду. А может и нет. Искать того, кто подвезёт? Что-то я, гуляя по городу, не особо много тут видел транспортных средств. Мальчишки в основном на велосипедах да пара машин непонятных мне марок. Чем-то похожих на немецкие мерседесы того… то есть этого времени.
Жара уже спала, и дышать становилось всё легче, так что когда я увидел сидящего на скамье и читающего газету пожилого мужчину, в голове почти прояснилось. В его ногах лежал велосипед.
— Извините, — произнёс я, вставая рядом, — скажите, не могли бы вы одолжить мне ваше средство передвижения. — Я указал на велосипед.
— Проспитесь, молодой человек! — произнёс он, строго посмотрев сначала на меня, потом — на то, как я мну пальцы. Ну да, я нервничал. Время шло, а я всё ещё ничего не сделал. Никогда такого со мной не было. И он ещё меня молодым человеком назвал, давно ко мне так не обращались.
— Я бы с удовольствием, но живу далеко. Не на тротуаре же устраиваться. — Я зевнул и оглянулся. Как раз позади меня, на противоположной стороне улицы, находился достаточно широкий, чтобы можно было удобно лечь, тротуар.
— Да уж, только вас и не хватало здесь. А выглядите вполне прилично.
— Я приличный. Мы с друзьями гуляли, выпили немного. Они остались, а я решил вернуться домой, к семье. И ребёнку. Сыну. Маленький он, недавно только родился. И жена меня ждёт. Но идти далеко и долго. — Врать, так с размахом.
— Где живёте? — Вздохнув, мужчина свернул газету, поднялся и сунул её в карман пиджака. Похоже, довольно дорогого. Мужчина оказался одного со мной роста и был довольно подтянутым для его лет шестидесяти. С выправкой, в которой понимающие люди всегда узнают человека военного.
— На улице Мучеников освобождения. Там рядом ещё армия встала.
— Действительно далеко. Идёмте. — Он обернулся и крикнул куда-то в сторону: — Жоржио, забери свой велосипед, я ухожу.
То есть велосипед был не его? А тогда куда мы идём? И что будет дальше? Впрочем, если есть возможность как-то решить вопрос с доставкой меня к месту без велосипеда, то почему нет?
Я догнал уже отошедшего на несколько шагов от меня мужчину и представился:
— Алессандро Арто.
— Генерал Энрико Спада.