Артефакт. Ритуал на крови (18+). Глава седьмая

Время неизвестно. Место: предположительно средневековая Англия

Я поднялся, поморщившись от прострелившей лодыжку боли — надо же, а ведь уже успел забыть, что повредил её, когда выпрыгивал из окна — и двинулся следом за отцом Калебом.

— Присаживайся, — указал она на деревянную скамью, устроенную вдоль одной из стен, когда мы вошли в, как я понял, ризницу.

Здесь почти по центру стоял стол, на котором неаккуратно были навалены книги, кресты, чаши и какие-то флаконы. Напротив меня, в стене, была ниша с перекладиной, и там висело единственное одеяние, почти такое, какое я привык видеть у католических священников и в наше время. Чёрное платье, белая накидка с широкими рукавами и синяя с золотым шитьём роба.

— А где вы живёте, отец? — спросил я у отца Калеба.

— За церковью есть небольшой дом, — ответил он, разгребая завал, почти сразу за этим произнёс: — Вот оно! — и показал мне небольшую книжицу — страниц в двадцать толщиной, больше похожую на привычную мне школьную тетрадь, но в кожаном переплёте.

Я недоуменно приподнял бровь, показывая, что не понимаю, и отец Калеб сел рядом со мной.

— Смотрите, Алекс, это история нашего аббатства.

— Такая небольшая?

— Ну, до аббата Этельверда был аббат, Ромуальд, до него ещё четверо. — Он посмотрел на белёный в серых потёках потолок, словно там было описано то, что только что мне рассказал.

— И что мне это должно дать?

— Понимаете, я не считаю, что вы мне солгали, как не могу и считать, что это правда. Всё вокруг нас — промысел Господа нашего. Но есть легенда о месте, на котором построили аббатство, и есть причина, по которой приехал сюда именно аббат Этельверд, сменив аббата Ромуальда.

— Какие?

Я подобрался: все легенды, которые я слышал в последнее время, каким-то образом — напрямую или косвенно — касались камня, который сейчас висел на моей шее на тонком телесного цвета шнурке. А ещё касались Ху. И если он меня сюда отправил, не может ли случиться так, что и здесь этот камень проявится?

— Если верить людям, которые жили тут до появления церкви, на том самом месте, где сейчас стоит собор аббатства, было место поклонения.

— Место силы?

— Можно и так сказать. Туда шли, чтобы получить исцеление, загадать желание, решить вопрос. И, говорят, всё происходило. Иногда даже не самое хорошее. Потом пришли королевские войска, а с ними — церковники. Они разогнали всех и заложили на том месте собор, чтобы люди забыли о том, что было там до этого. Аббатство строилось долго. Эта церковь уже стояла, а там до сих пор укладывали камни…

Отец Калеб замолчал, и я взял у него тетрадь. Записи в ней были сделаны от руки, аккуратным разборчивым почерком, так что понять происходившее здесь в последние пару веков труда не составило. Именно столько стояло на этом месте аббатство.

«И стоял у истока человек. И был он мудр и силён не по-человечески. И знал он слово бессмертия, но не использовал его. И висел на его груди камень. И поклонялись все ему. И жила душа в нём, как в саду Господнем…»

— Отец, а что это за человек? — спросил я, оторвавшись от чтения и глядя на отца Калеба, который откинулся спиной на стену и словно бы дремал.

— Человек? — он открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня.

— Да, вот этот, с камнем, — показал я на страницу, на которой довольно схематично был нарисован мужчина в балахоне, поверх которого на груди человека висел камень.

— А. Это местный… — отец Калеб запнулся, словно бы вспоминая, поморщился и закончил: — друид. Точнее, тут они их так не называли, я даже сейчас не вспомню, как. Друиды были на севере, в Ирландии.

— И что с ним стало? Здесь об этом нет ни слова.

— Его увезли. Говорят, тогдашний пэр, который курировал строительство аббатства от короля, хотел узнать тайну бессмертия.

Я ещё раз посмотрел на изображение человека в тетради.

— Так что там со сменой аббатов? Вы говорили, что есть причина, по которой здесь появился Этельверд.

— Когда он приехал сюда, был болен. Говорили, что смертельно. Я сам общался с ним тогда и могу сказать, что слухи вряд ли врали. Прошло уже почти десять лет, а он жив. Шушукаются, что это благодаря тому самому источнику. Но я считаю, что это благодаря обращению к вере.

— Подождите, а разве он, будучи священным лицом, не верил?

— Он не был им. Его назначили аббатом, посвятив в сан перед тем, как приехал сюда.

— А разве так можно?

— Можно. Кстати, — отец Калеб встрепенулся, — а завтра ведь должен прибыть потомок того пэра. Томас Батлер Арто. Вполне возможно, семья решила, что он сможет стать следующим аббатом.

— Арто?

Мне показалось, отец Калеб решил, что я удивился французской части в фамилии, в действительности же причина была другая: это была и моя фамилия. Та, которую я использовал, работая в Европе. Знак? Или я просто пытаюсь подтянуть случайные совпадения к своим выводам?

— Его мать французских корней. А сын младший в семье, да и почти всю жизнь провёл у родителей матери.

— А вам откуда это известно?

— Как бы то ни было, я общаюсь с послушниками из аббатства.

Я кивнул.

— Но если его отец — пэр, зачем ему отправлять своего сына, пусть и младшего, в вашу… — я чуть не сказал «глухомань», но вовремя себя одёрнул, — провинцию?

— Так делают многие.

— Будет обучаться? Или во Франции он уже получил всё необходимое?

— Он уже давно не мальчик, чтобы учиться.

— Даже так? А сколько ему лет-то тогда?                                                

— Сорок.

— Когда вы сказали «младший», я подумал, что он совсем мальчишка.

Отец Калеб рассмеялся.

— Я бы на вашем месте, возможно, тоже так подумал.

— Тогда…

Я не успел договорить, раздался стук в дверь ризницы и с той её стороны послышался чуть надтреснутый, сразу слышно, что принадлежащий очень пожилой женщине голос:

— Отец Калеб, вы здесь?

— Ой! Время-то идёт! Засиделись мы с вами, Алекс. — Он поднялся, крикнул в сторону двери: — Я сейчас подойду, сестра Лорен, — и посмотрел на меня: — Не делайте глупостей, Александр, и пусть вас хранит Господь, — после чего перекрестил меня и перекрестился сам.

— Спасибо, — я наклонил голову, показывая, что благодарен ему, положил тетрадь на стол и вышел из ризницы.

* * *

Возможно, всё, сказанное мне отцом Калебом, было случайным, но в это с трудом верилось. Он так изящно подвёл все мои вопросы, мои слова к персоне Арто — так я решил его называть, что я даже не заметил, как понял, что нужно сделать дальше. Для начала: попасть в аббатство, а затем — стать приближённым Этельверда. И чем быстрее, тем лучше. А следом… Я не знал, что следом, но был уверено, что пойму. Сейчас же…

— Холли! — Чуть прихрамывая, я вошел в паб и прошёл на кухню. Там была только мелкая Фиби — склонившись над огромным глиняным тазом, стоявшим на низком табурете, она мыла посуду. — Привет! Где твоя мама?

— Ушла на рынок.

— А когда вернётся?

— Скоро. Или нет. Я не знаю. — Девочка выпрямилась и вытерла лоб влажной рукой. — А что вы хотите?

Я посмотрел на неё. Помимо яркого сходства с её матерью, которое я заметил ещё вчера, девочка оказалась очень худой, но при этом не костлявой, а жилистой. Такими бывают дети, очень много двигающиеся. «Хулиганка… Связалась…» — вспомнил я слова Холли, и тут же вспомнил себя в её возрасте. Я тоже не был хорошим мальчиком, в то время это было почти невозможно. И это навело на мысль.

— Послушай, Фиби… Так ведь тебя зовут? — использовал я один из приёмов, позволявших легко втереться в доверие почти к любому человеку. Она кивнула. — Фиби, я не из вашего мира, и мне нужна помощь. Я хотел попросить твою маму, но сейчас думаю, что ты сможешь сделать всё лучше, чем она, — произнёс я и сел на стул, глядя на её реакцию.

Глаза у Фиби загорелись. Какой подросток откажется утереть нос взрослому? Да ещё и там, где присутствует тайна, а человек из другого мира — это всегда тайна.

— А откуда? — бросив посуду, Фиби быстро вытерла руки об и без того мокрый фартук и уселась напротив меня. На пол.

— Я из будущего.

— Ого!

— И мне нужно вернуться домой, чтобы спасти свою девушку! — Говоря это, я наблюдал, как глаза девчонки расширялись, а рот приоткрывался. Да, манипулировать детьми нехорошо, но иногда без этого не обойтись.

— А что с ней?

— Её похитил злой человек.

— Ничего себе! А как же вам теперь вернуться?

— Вот для этого мне и нужна помощь. Чтобы вернуться, я должен попасть в аббатство.

— А, — она махнула рукой, — это легко. Они каждое воскресенье проводят служение.

— Нет, мне нужно попасть в число послушников.

— Ну… Мальчишки говорят, что туда не набирают просто так. Какие-то испытания надо проходить. Но это раз в год. В начале осени.

— Я не могу так долго ждать.

— Тогда я не знаю.

— Зато…

— А вы чего тут делаете? — раздался от дверей голос Холли.

— Мам, — вскочила Фиби с пола, — а ты знала, что мистер Алекс не местный?

Вот чёрт! Забыл сказать, что это секрет. Сейчас растреплет всему городу.

— Я это уже поняла, — кивнула Холли.

— Как? — спросил я.

— Слишком ты непохож на наших мужчин. Чистый везде, говоришь правильно, пусть и по-местному.

— По-местному?

— Были у нас чужаки из других краёв. Из Лондона. Даже из Европы. Приезжали в аббатство. Говорят вроде те же слова, а всё равно как-то иначе. А у тебя всё наше. Но не наше.

На этом месте я вспомнил, как без проблем общался с Ху, Лю, Се в той китайской деревушке, при этом совершенно не зная их язык. Тоже «магия» китайца? 

— Да, я здесь чужой.

— И откуда?

— Он из будущего. Его девушку похитил злой человек, и ему нужно вернуться, чтобы её спасти! — не дала мне сказать и слова Фиби.

— Фиби! — прикрикнула на неё Холли и внимательно посмотрела на меня. Я, помня её слова о том, что «чистый везде», кажется, покраснел, но ничего не сказал, обратившись к девчонке:

— Вообще-то это был секрет.

— Ну вы же не сказали об этом, мистер Алекс.

— Ладно, что уж теперь.

— И как же ты собираешься вернуться назад? — Холли прошла в кухню, поставила две больших корзины на стол и начала выгружать из них продукты.

— Мне нужно в аббатство. Но, — я посмотрел на Фиби, принявшуюся помогать матери, и повторил, — не просто так, а послушником. И чем быстрее, тем лучше.

— Не представляю, как это возможно сделать, — покачала головой Холли.

— Я знаю, как, но мне нужна помощь. Один я вряд ли справлюсь.

— Рассказывай. — Холли села за стол напротив меня и сложила руки перед собой.

Второй раз за сегодняшний день я говорил, а меня слушали, внимательно, не перебивая. После Холли кивнула, подтвердив мои выводы о том, что сказал отец Калеб, и встала.

— Один ты действительно не сделаешь ничего, но я знаю, кто может помочь.

— И я знаю, — Фиби, которая всё это время стояла, прижавшись к печи, подбежала к двери, ведущей в проулок.

— Фиби!

— Мам, я знаю. Вы всё равно не сделаете так, как надо. Взрослые боятся взрослых и не боятся детей. Я пойду за мальчишками! — Девчонка выскочила в тёмную комнату, а следом хлопнула наружная дверь.

Холли осталась сидеть, закусив губу и о чём-то напряжённо думая.

— Прости, я не…

— Ничего не было. Я не дурная, думаешь, сразу не поняла? — Она посмотрела на меня.

— Тогда зачем?

— Вам этого не понять.

— Знаешь, если ничего не получится…

— Всё получится. — Она встала. — Я это точно знаю. И ты вернёшься к своей Марте. Господь не может не вернуть. А сейчас я пойду решать, как можно выполнить то, что ты задумал.

— Спасибо! — Мне показалось, что это была самая искренняя моя благодарность к кому-либо за всю жизнь.

* * *

Мой план был прост: перехватить Арто в лесу. Но мне тут же указали на дыры. Если он едет один, подмена проблем не составит, а если нет — и это вернее всего, — то что делать с остальными? Вряд ли они, наверняка вооружённые, просто будут стоять и смотреть, как того, кому они служат, похищают. А я думал именно похитить, убивать никого не собирался.

Тогда что делать? Особенно с учётом того, что мы знали дорогу, по которой должен был проехать Арто — она была единственной и шла через город, но не знали, во сколько он появится в поле зрения.

— Тут не проблема, — встряла в наше обсуждение Фиби, — мальчишки помогут.

— А хотите, мы его приведём сюда! — тут же спросил один из названных — лет пятнадцати, вихрастый, светловолосый, с острыми чертами лица и длинными руками, больше похожий на кузнечика, чем на человека.

— И тогда у нас есть вариант, как изолировать всех, если он будет не один, — кивнул я и посмотрел на Холли: — Ты же поможешь?

— А зачем я здесь? — пожала она плечами.

Несмотря на то, что к вечеру план был озвучен всем его участникам — помимо меня, Холли и Фиби тут были пара мальчишек и трое мужчин, имён которых я не запомнил, — а возникшие вопросы — обговорены, я всё-таки понимал, что есть одно серьёзное допущение, которое может испортить всё. Я не знал, знакомы ли лично Этельверд и Арто. Если знакомы… Что будет в таком случае, я не представлял, но надеялся хотя бы остаться в живых с учётом репутации аббата.

В этот вечер я не остался в пабе, поднялся наверх, в комнату, и улёгся на койку, пытаясь в который раз проанализировать прошедший день и вспомнить, было ли что-то в средневековой истории, похожее на происходящее. Очень не хотелось, чтобы случился тот самый «эффект бабочки», и вернувшись, я попал в какую-нибудь антиутопию, где нет ни меня, ни Марты, никого.

Ничего не приходило в голову, и, проворочавшись какое-то время, я всё же уснул. А утро встретило стуком в дверь:

— Мистер Алекс! — раздался голос Фиби. — Вас мама зовёт!

— Иду. — Этой ночью я точно спал один.

Я спустился вниз и увидел в зале незнакомых мне людей в цивильной одежде, совсем не похожей на ту, в которой ходили местные. Камзолы ярких цветов, шоссы, коричневые плащи, фетровые шляпы, высокие кожаные сапоги со шнуровкой — всё это явно показывало, что передо мной не простые крестьяне или горожане.

— Хозяин! — воскликнул одни из незнакомцев. — Приветствую!

— Приветствую! — ответил я с легким поклоном. — Что вас привело в мой дом?

— Представь, у нас сломалась повозка. Прямо напротив твоего паба. Какой-то мальчишка кинулся под копыта.

— О! А вы…

— Мы направляемся в аббатство. Я младший сын пэра Батлера. Ваш будущий новый аббат.

— Я рад принимать вас в моём доме. Жена, — я посмотрел на Холли, — накрой стол господам.

 Та, до этого молча стоявшая в дверях кухни и глядевшая в пол, быстро развернулась и скрылась в задних помещениях дома.

— Располагайтесь, господа, — повёл я рукой, показывая, что они могут быть здесь как дома. — Вас покормят, а я пока отправлю мальчишку, — тот самый «кузнечик», сидевший за столом в дальнем углу, вскочил и подбежал ко мне, — чтобы он позвал мастера и конюха. Всё сделаем быстро, и вы сможете отправиться дальше.

— Благодарю вас… — Арто вопросительно посмотрел на меня.

— Алекс. Просто Алекс.

— Благодарю вас, Алекс. — Он махнул остальным, которых оказалось трое, и они, скинув плащи и сняв шляпы, расселись за самым большим столом.

Что ж, пока план шёл как по писанному. Да и сам этот Арто был не таким уж и снобом, как можно было предполагать. Знатным происхождением пока не кичился, ко мне и к своим сопровождающим обращался по-простому, не ругался, что напротив паба внезапно оказалась гора мусора, которую было непросто объехать. И внешне, в общих чертах мы оказались похожи: в росте чуть выше среднего, тёмном цвете волос, серо-голубых с похожим разрезом глазах, подбородке с вертикальной ямочкой. Не близнецы, но могли бы сойти за двоюродных братьев. Очередное совпадение?

Тут же промелькнула мысль о том, что если даже Этельверд и знаком с Арто, то встречались они достаточно давно, и изменения во внешности можно списать на время. Оставалось только одно: помимо внешности могли быть общие знакомые, общие события, другая информация, на незнании которой я мог проколоться.

— Алекс! — услышал я, поняв, что задумался, и посмотрел на Арто, перед которым на столе уже появилось большое блюдо с запечённым молочным поросёнком. — Присядь с нами.

— Конечно, господин. — Я подошёл и сел, продолжая размышлять о том, что же делать. Как решить последнюю вроде бы проблему. — Жена, — обратился я к Холли, — лучшего эля господину и его друзьям.

— И тебе, — хлопнул меня по плечу Арто.

— И мне, — согласился я.

Спустя час я понял, что один из сопровождающих Арто постоянно молчит, в отличие от остальных.

— А что, — чуть заплетающимся голосом, делая вид, что уже захмелел, спросил у него я, — как вам наши дороги? — Молчун не ответил.

— Он не скажет, — рассмеялся другой.

— Почему?

— У него обет. Молчит.

— Зачем?

— Так не говорит.

Все рассмеялись, включая молчуна, и я понял, что последняя проблема решена.