Синдром самозванца

0 0

— Маргарита Александровна, — сидящая напротив журналистка широко улыбнулась, — вы знаете, мы с вами общались больше часа, и если бы не эфирное время, я была бы готова слушать вас и дальше. Всегда приятно общаться с умным интеллигентным человеком, который действительно любит то, чем занимается.
— Спасибо большое, — Рита смущённо улыбнулась в ответ, — вы мне льстите. Но мне тоже было приятно — и пообщаться с вами, и рассказать аудитории вашего канала о том, что такое — писать книги, и почему это всё не так просто, как кажется.

* * *
Кое-как отговорившись от ещё одного интервью, теперь уже для той социальной сети, в которой пока нет возможности размещать видео — и почему нельзя просто сделать подстрочник? — она вышла из огромного офисного здания и зашагала в сторону ближайшей станции метро. До сих пор радовало, что популярность, внезапно свалившаяся на неё в сети, не сделала узнаваемой в реале. Да даже её настоящего имени никто не знал. До сегодняшнего дня.

Снег сыпал, остужая почти не прикрытую тонким платком шею, руки без забытых дома перчаток мёрзли, а ноги в не самых удобных сапогах скользили по неубранному тротуару. Но всё равно было легко и только самую чуточку тревожно. Это был первый открытый рассказ о себе — без преувеличений, попыток показаться не тем, кем она является на самом деле. Без самоуничижения. Ей перед съёмкой так и сказали: «Не нужно устраивать сеанс психотерапии. Вам задают вопрос — вы отвечаете. Сложно? Представьте, что перед вами судья, и все ваши показания будут проверены. Соврёте — получите на пять лет больше».

Судья… Рита хмыкнула и, взявшись за перила, начала аккуратно спускаться в переход, в котором был выход в подземку. У неё столько судей, что и не счесть. Каждый день статистика показывает по несколько сотен только новых читателей, а сколько тех, кто читает давно? И ведь не каждый хвалит, немало и тех, кто ругает.

Одно время она на эту ругань даже реагировала слезами и криками, что больше никогда и ни за что! Но писать — это же как дышать, а как можно не дышать? Это смерть. А умирать совсем не хочется. И в какой-то момент Рита решила, что все эти критики — простые бактерии и вирусы, которые приходят для того, чтобы её писательский организм стал сильнее, закалился, повысил свой иммунитет. Значит, и они — это хорошо. Пусть будут.

В открытую дверь сквозняком пахнул тёплый воздух, взметнув вокруг кружево снежинок, до этого спокойно спящих на плечах и шапке. Пальцы покрылись мурашками, отогреваясь, а до слуха донёсся такой любимый перестук колёс. Если бы было можно, Рита переехала бы сюда, в этот город, и каждый день каталась с одного конца ветки на другой, пересаживалась и ехала дальше… И дальше… И писала под этот монотонный звук, перемежающийся голосом, объявляющим названия станций.

Раздавшаяся в ухе трель отвлекла от мыслей, в которых начал зарождаться новый сюжет, и пришлось принять звонок.
— Слушаю.
— Ты где пропала? — раздался из динамика наушника голос Зойки. — Мы тебя уже полчаса ждём.
— Не где, а куда, — машинально поправила её Рита. — Меня задержали. Надо было ещё бумаги подписать.
— Зануда, — любимым «клоунским» голосом — в нос — сказала Зойка, и Рита услышала, что рядом кто-то смеётся. Наверняка Дашка, она всегда смеётся, когда Зойка кого-нибудь пародирует или гримасничает. Даже если это не смешно.
— От заразы слышу. — Рита тоже рассмеялась. — Сейчас сигнал может пропасть, я в метро. Буду минут через пятнадцать. Закажи мне… — Она не договорила, потому что в динамике раздался писк, и разговор прервался. — М-да, значит, буду ждать, пока приготовят.

Кивнув себе, Рита вошла в подъехавший вагон и села на свободное место. Рядом устроилась бабка с газетой. Названия видно не было, но на развороте оказалось огромное фото одного из популярных экстрасенсов. Рита не помнила его имени, видела только, что часто показывают по телевизору. Вот у кого не бывает синдрома самозванца. У них наглость и самоуверенность — два главных качества, без которых людей не обмануть, а вся эта магия и прочее — не обман только в книгах. В её в том числе.

И ведь интересно, что именно книги о волшебстве помогли понять — не бывает в писательстве самозванцев, каждый, кто пишет — автор, и у каждого автора будет свой читатель. Пока Рита писала детективы и приключения, она считала, что всё это уже у кого-то было, а значит вряд ли интересно. И даже когда её хвалили, радовались новым главам, думала, что это просто для поддержки, а не потому что правда.

Каким образом на глаза попался тот конкурс, она сегодня на интервью с трудом вспомнила. И да, тогда на него не успела, нет привычки бросать незаконченное и начинать что-то другое, а там оставалось две недели и была ещё книга в работе. Но мысль: «Надо попробовать!» — не отпускала, поэтому, как только поставила последнюю точку, открыла новый документ, назвав его «Волшебная призма». Почему? Сама не поняла, просто это пришло в голову.

Вообще, работа с той книгой была странной. Рита всегда говорила, что не читает фэнтези, хотя это было не так. Точнее, не совсем так. Она просто не помнила книг в этом жанре, и если спрашивали, могла назвать только Пратчетта и Сапковского. Ну, и Толкиена, без него никак, потому его трилогия о братстве кольца стала первой настолько большой книгой, которую Рита прочитала в девять лет. Поэтому что именно писать — стало самым сложным. Магия, драконы, эльфы, гоблины, а дальше что? И она просто пошла к ИИ — это же просто эксперимент, поиграться, ничего серьёзного.

Так появился первый сюжет. Тот, от которого в итоге практически ничего не осталось, кроме основной канвы: нашли артефакт, сразились со злом, спасли мир. Героиня превратилась в героя, волшебная страна — в ту, в которой живут простые люди — мы с вами, зло… оно и в Африке зло. А мир у каждого свой, и цель для спасения — своя.

И ещё одно решение Рита тогда приняла: она не стала публиковать эту книгу там, где её знают, и на всякий случай выбрала себе псевдоним. Если не получится — не страшно, никто этого позора не увидит и о нём не узнает, будет Рита писать дальше детективы и приключения. В конце концов, самозванцем быть не всегда плохо, не зря в детстве ей нравился сериал «Притворщик»: притворяться тоже можно так, чтобы никто не догадался.

Но, как ни странно, книга ушла на ура. Казавшееся непонятным, неправильным, недоступным, вдруг стало тем, что вытащило наверх и заставило увидеть всё новыми глазами. Оказывается, то, что ты себе кажешься не тем, кем представляешься, не всегда соответствует действительности. Иногда ты — это просто ты, чем бы ни занимался. И если пишешь, то ты — писатель. А хороший или плохой — это вопрос другого порядка, и не стоит забивать им себе голову, пока нет желания расти, а есть — просто писать. Рита расти желала, но у неё и получилось, что смена жанра стала таким ростом.

Состав затормозил, и она вышла на платформу, вздохнула, и в этот момент снова раздалась трель звонка.
— Слушаю.
— Так где ты там? Мы тут, кстати, тебе стейк заказали, средней прожарки, и салат греческий.
— Буду через три минуты. — Рита оглянулась и увидела на рекламной стойке портрет того же экстрасенса. — Слушай, а ты этого мага знаешь, ну того, который второй раз в этом сезоне на Битву пришёл?
— Чёрненький такой? С голубыми глазами?
— Да, — Рита кивнула, направляясь к выходу со станции, — именно.
— Знаю. Тут читала про него такую штуку, сейчас расскажу! — В Зойкином голосе прозвучал неподдельный интерес.
— Стой! Я сейчас приду, и расскажешь. Кажется, у меня есть идея для новой книги…

Работа мечты? Когда-то Рите её даже не предложили, она сама решила для себя, что именно станет этой работой, и вот сейчас, глядя в витрину кафе, в которой виднелся столик и подруги за ним, радовалась. Почему? Потому что работа в наше время — это жизнь, а жизнь, которую любишь — это счастье.